Выжившим [litres] - Евгения Мелемина

счел дружелюбную улыбку Томми проявлением крайнего подобострастия, а Кирк все еще вспоминал о своих Чудовищах, и теперь ему казалось, что и эту улыбку он видел где-то далеко в детских кошмарных снах.

Все трое нашли для себя причину, чтобы оставить Томми в покое хотя бы на время, но никто из них, кроме Кирка, так и не понял, что движим страхом.

Кит видел только обратную сторону, и то, что он видел, ему нравилось. Люди сильно меняются, когда берут в руки оружие, а Томми выглядел так, словно постоянно держал палец на курке.

Это был тот идеал, которого добивался от сына мистер Хогарт. Идеал, которого Кит не мог достичь, потому что никогда не сталкивался с настоящими трудностями.

После ухода Томми Кит попытался повернуться, спину ломило. Повернуться не удалось, стаканчик с остатками апельсинового сока упал на пол, расплескав липкую маленькую лужицу.

Боль вцепилась в ногу тупыми челюстями, колено второй ноги заныло противно, как прогнивший зуб. Кит задохнулся, прижал руки к лицу и тихонько заскулил.

Он ощущал себя бесцельно существующим, истрепанным животным, попавшим в давно забытый ржавый капкан.

Скоро придет кто-то, кто иглой капельницы облегчит его существование, но бесцельность хуже боли.

Всю жизнь стремясь угодить одному-единственному человеку, стараясь превзойти его мелкую, садистскую власть над собой, Кит не сумел зацепиться ни за что другое.

Он хранил свою семью, помогал устраивать садик у дома, покупать машины. Помогал своим родителям быть взрослыми и служил надежным блокпостом между ними и их беспомощностью, и только.

Блокпост сдал свои позиции, заграждения разломаны, в магазинах нет патронов, и только призраки бродят по руинам – призрак миссис Хогарт с продымленными волосами и слезящимися глазами. Призрак мистера Хогарта – пропавшего без вести, следы которого Кит неустанно нащупывал в бессвязных разговорах с матерью, но получал в ответ только бессмысленные рыдания.

Призрак Сары, оставшийся сидеть в уголке маленьким плюшевым медвежонком, целое марево школьных призраков, безымянных и не значащих ничего, и над всеми ними – Томми, потерявший рассудок Томми, с надежным карабином в руках. Единственный, кого Кит ощущал живым и кого понимал.

* * *

Томми говорит: все началось с того, что его слова игнорировали. Он не сразу заметил, что скатывается в пропасть, но все началось именно с этого. Он говорил, а его не слушали. Его фразы ничего ни для кого не значили, на его шутки никто не обращал внимания. Жизненно важные школьные обсуждения о составе редакции газеты средней школы, о распределении ролей и обязанностей в летнем походе – Томми помнил их все.

И помнил, почему в итоге отказался и от летних походов, и от попыток писать в школьную газету.

Потому что существовал всеобщий заговор, не позволяющий обращать внимания на то, что сказал Попугайчик.

– Знаешь, почему? – спросил Томми и сам ответил: – Ты как запертый гараж на гаражной распродаже. Кругом куча барахла по копеечным ценам, но всем интересно только то, что находится за закрытыми дверями. А я тот самый дешевый хлам, который идет только на протирку стекол. Или тупая псина, которой все равно, с кем играть и которую пинают ногами за назойливость.

В утомленной дремоте всплывало прошлое Кита. Вот зеленый парк, шумящий под порывами теплого ветра. Кто-то кричит:

– Скиппи!

На зов мчится золотой ретривер с розовым языком-флажком. Крутится маленькая карусель, женщина с темными волосами и в полосатой кофте поднимает упавшего малыша, отряхивает его штанишки, пока малыш заливается слезами.

Кит не участвует в играх и не пытается познакомиться со сверстниками. Мистер Хогарт стоит рядом и то и дело поглядывает на часы. Это ритуал: сначала он забирает Кита из школы, а потом привозит в парк, чтобы Кит погулял и отдохнул на свежем воздухе.

Кит отдыхает, стоя на одном месте. Женщина в полосатой кофте проходит мимо, зареванный малыш держится за ее руку и сердито сосет соску.

Карусель чуть поскрипывает. В руку Кита тычется что-то твердое, он опускает глаза и видит, что золотой Скиппи принес ему изрядно обслюнявленный фрисби и вертит хвостом, ожидая броска.

– Скиппи!

Пес кидается обратно, бежит со всех ног к своему хозяину, мальчишке лет двенадцати, маленькому сопливому очкарику, а фрисби остается у Кита.

Мистер Хогарт настораживается и внимательно наблюдает. Мальчик в очках смело подходит к Киту, держа руку на холке своего пса.

Он осторожен, но выглядит дружелюбным. Киту кажется, что было бы весело поиграть втроем, кидать диск друг другу, поочередно, но под пристальным присмотром мистера Хогарта он молча отдает фрисби. Пес смотрит влажными веселыми глазами, и Кит еле сдерживается, чтобы его не погладить.

– Спасибо, – говорит мальчишка и вытирает фрисби краешком своей футболки.

Кит ничего не говорит в ответ. Он уже выработал в своем характере замкнутость и отрешенность от таких коротких столкновений с другими детьми.

Ему все еще хочется поиграть с мальчишкой и его псом, но он тянет мистера Хогарта прочь.

– Я проголодался.

Мистер Хогарт ведет его к машине. Кит усаживается на заднее сиденье и задумчиво смотрит в окно: парк разворачивается, трогается с места и вскоре отстает совсем.

– Когда мне было двенадцать, я вывел мысль, – добавил Томми, – мысль о том, что смерть – это трагедия для одного, а для миллионов она уже не играет никакой роли. Это была моя мысль, но оказалось, что до меня почти то же самое пришло в голову одному немецкому парню, и он ее так удачно законспектировал, что я после него выглядел дешевым плагиатором. Потому и Попугайчик. Передирала чужих слов.

– Это они зря, – сонно сказал Кит. – Я бы призадумался, узнав, что учусь с парнем, который сам до такого допер.

– О чем бы ты задумался? – тут же спросил Томми.

– Хочешь, чтобы я тебя похвалил? Окей. Ты в двенадцать лет издалека зашел на тему индивидуальной и массовой ответственности. Думаю, ты был умным ребенком.

Томми неуверенно пожал плечом. Воспитанный в полуобморочном мире миссис Митфорд, где любой вымысел принимался за правду, он так и не научился отличать правду от вымысла.

– А каким был ты?

– В детстве? Никаким. Тебя приперло меня расспрашивать, потому что считаешь меня вроде бы успешным парнем? То, что меня не окунали в унитаз башкой, Томми, не значит, что я крутой. Просто так сложилось.

– Как? – жадно спросил Томми, цепляясь за пальцы Кита. – Хотя бы попробуй подумать: в чем разница между тобой и мной?

– Кроме истории про гараж и тряпки?

– С твоей точки зрения.

– С моей точки зрения… – Кит помедлил, обдумывая свою точку зрения, которая представлялась ему студенистой медузой, выскальзывающей из рук на